ЛИПНИЦКИЙ: Здравствуйте, в эфире программа "Содержание" на радиостанции "Финам FM", 99,6. И сегодня, у вашего ведущего Александра Липницкого важный гость. Я люблю это слово, такое хорошее, русское слово – "важный", потому что для меня, Константин Кинчев, здравствуй, Костя...
КИНЧЕВ: Привет, Саша.
ЛИПНИЦКИЙ: Именно очень важная фигура в истории отечественной рок-музыки и, в частности, в той самой теме, которая дала название моей передаче – "Новая волна 80-х".
Наверное, из всех музыкантов, которые в моей голове сейчас пробежали – все мои друзья и группы, чью музыку я до сих пор люблю, именно появление Константина Кинчева в группе "Алиса", которую я знал еще со Славой Задерием, без твоего участия, именно твое появление ассоциируется с понятием "новая волна". Сейчас ты играешь в более традиционной, так скажем, рок-н-ролльной технике, но что в середине 80-х двигало тобой, когда вы встретились с ленинградской группой "Алиса"?
КИНЧЕВ: Ну, когда я пришел в "Алису", мне хотелось делать модную музыку. Соответственно, с моим появлением добавились клавиши, меньше стало драйвовых гитар и ритмические акценты сместились. Вот, собственно и все, вот так получилась наша "новая волна".
ЛИПНИЦКИЙ: Да, и вот именно такая малость привела к тому, что тот первый концерт на фестивале ленинградского рок-клуба, на Рубинштейна, 13, с участием Кости, впервые на фестивале, привело к такому брожению умов…
КИНЧЕВ: Но, это не из-за аранжировки возникло, это возникло благодаря моей сумасшедшей харизме. И, ну да, я в общем, как бы понимал уже в то время, что я очень неплохой фронтмен и, с годами я в этом убеждении только укреплялся.
ЛИПНИЦКИЙ: Вот ровно в 1990 году, когда еще Советский Союз существовал, но я уже чувствовал, что он уходит, я опросил десятки наиболее значимых в нашей рок-музыке людей, музыкантов, критиков. И среди 10 вопросов, которые я им задавал – от Тропилло и до Сашки Старцева, включая всех москвичей (и даже "Машину времени"): "Лучший шоумен десятилетия?" Там всегда фигурировало только три фигуры: это ты…
КИНЧЕВ: Мамонов.
ЛИПНИЦКИЙ: Мамонов и Гаркуша, что интересно. Это, конечно, ленинградцы. Но на самом деле, так оно и осталось спустя 20 лет.
КИНЧЕВ: Но эстетически, Гаркуша и Петр Николаевич – они близки; я же был все-таки такой, ну, не фрик.
ЛИПНИЦКИЙ: Они себя позиционировали, как клоуны, да?
КИНЧЕВ: Да. А я такой более героический персонаж.
ЛИПНИЦКИЙ: Да, это точно. Ну, и так как я всегда старюсь приглашать моих…
КИНЧЕВ: Поэтому, извини, параллели можно проводить больше с Цоем и мной, потому что Цой был тоже очень яркий фронтмен, на самом деле. Хотя, его мало кто помнит и знает, когда вот он уже взял в руки гитару и решил стоять столбом, ну, просто это, наверное, связано с тем, что Айзеншпис очень большой чес ему сделал и он уже, наверное, отрабатывал, получалось так. Материал, вот это желание играть…
ЛИПНИЦКИЙ: Да, и прыгать, как он прыгал всегда.
КИНЧЕВ: Да, он очень пластичный был, тигриная такая пластика и танец. И мне всегда нравилось "Кино", когда Цой был без гитары.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну, а ты мне всегда, в хорошем смысле, всегда… Конечно, человек мыслит ассоциативно, но знаменитый фестиваль в Алтамонте "Rolling Stones" в 1970 году, в Калифорнии и твоя подача, в том числе, и на концерте, который я устраивал в Якутске… Я его очень хорошо запомнил, потому что там такой был мороз, градусов 45…
КИНЧЕВ: Да, там был мороз, публики было, наверно, человек 20, сидящих на полу якутов.
ЛИПНИЦКИЙ: Да, и тем не менее…
КИНЧЕВ: Там не 20, там 55 градусов был мороз.
ЛИПНИЦКИЙ: Я помню, что ты даже в гостинице ходил в шубе.
КИНЧЕВ: Да-да.
ЛИПНИЦКИЙ: И, тем не менее, ты там зажег по максимуму. Но так как я уже обмолвился, что я приглашаю своих старых приятелей, когда есть какой-то хороший новостной повод, концерты "Алисы" – это отличный повод поговорить о твоей группе, о твоей музыке. 20 лет программе "Шабаш", концерту.
КИНЧЕВ: Да.
ЛИПНИЦКИЙ: И почему вы празднуете, собственно, эту дату?
КИНЧЕВ: Ну, мы достигли такого возраста, что мы каждый год можем отмечать какие-то юбилеи. Допустим, два года тому назад, мы отмечали 20-летие выхода альбома "Шестой лесничий", в "Лужниках" мы играли и в Питере – в "СКК". Сейчас у нас следующая дата – это двадцатилетие выхода, не побоюсь этого слова, легендарного и культового альбома под названием "Шабаш".
Многие люди, которые связали, так или иначе, свою жизнь с "Алисой", многие "алисоманы", считают этот альбом лучшим из того, что "Алиса" когда-либо сделала. Я так не считаю, но прислушиваюсь к мнению большинства. Поэтому всех приглашаю 29 апреля в "Олимпийский" и 1 мая – в "Юбилейный", в Санкт-Петербург. Мы сыграем два эксклюзивных концерта, посвященных этому альбому, соответственно, прозвучат все песни, которые есть в этом концерте.
Но вот когда я готовился, я понял, что в то время мы играли значительно меньше, чем играем сейчас. И сейчас, много все равно при этом недовольных людей, которые говорят, что "Алиса" играет мало. Мы играем два часа обычно, два с хвостиком, а тогда концерты длились… Вот Цой вообще играл всегда 45 минут.
ЛИПНИЦКИЙ: И "Звуки Му" играли 45 минут.
КИНЧЕВ: Да, мы играли больше, мы играли около полутора часов. Поэтому этот концерт будет разбавлен еще другими песнями, которые я посчитаю нужным исполнить в этот вечер.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну я а я предлагаю, наконец, музыкальную часть нашей встречи начинать песней "Мое поколение" с того самого альбома "Шабаш" двадцатилетней давности.
КИНЧЕВ: Поехали.
(Звучит песня "Мое поколение".)
ЛИПНИЦКИЙ: Напоминаю, вы слушаете программу "Содержание" на "Финам FM", 99,6. И мы с моим гостем Константином Кинчевым сейчас уже перейдем к тому, что мне очень понравилось. Буквально вчера я решил изучить ваш последний альбом "Твердый знак".
КИНЧЕВ: Это очень приятно, что понравилось.
ЛИПНИЦКИЙ: И, честно говоря, был очень приятно удивлен, потому что, в основном, на альбомах моих, скажем, кумиров, не побоюсь этого слова, 80-х годов, в последнее время я сталкиваюсь с песнями очень похожими на то, что я слышал раньше. Не буду переходить на личности, но ты, наверное, понимаешь.
КИНЧЕВ: Я понимаю, да.
ЛИПНИЦКИЙ: И, к сожалению, и у Пола Маккартни частенько песни повторяются, притом, что он один из самых изобретательных композиторов в рок-музыке. И вот этот "Твердый знак" – он какой-то для меня такой действительно знак отточия, как будто ты подчеркиваешь какой-то жизненный этап. Так ли это?
КИНЧЕВ: Ну, для меня "Твердый знак" в синтаксическом выражении – это некая точка, не окончание, а многоточие даже, так скажем, для того, чтобы идти дальше.
А вообще, если говорить о музыке и аранжировке, я ставлю для себя всегда задачу, они не всегда получаются, эти задачи, но задачи я ставлю всегда, чтобы не вводить группу "Алиса" в рамки определенного жанра. Мне любопытно было изначально и до сих пор мне интересно экспериментировать со стилистикой, со звучанием и жанрово экспериментировать. Поэтому все альбомы, в общем-то, отличаются и по звучанию, и по аранжировке от предыдущих. В лучшую или худшую сторону – я не знаю, это дело вкуса, это абсолютно субъективная история.
А что касается моих коллег, тут ведь как: я, допустим, не определился в том, как должна звучать группа "Алиса". Вот мы будем в 2013 году отмечать тридцатилетие, я пока не определился, как мы должны звучать, поэтому мне интересно, любопытно пробовать, экспериментировать.
Вот в этом плане, если сравнивать меня, допустим, с зарубежными коллегами, мне всегда был интересен в этом именно плане Дэвид Боуи, который шел всегда и стремился, удачно, не удачно, но старался идти в ногу со временем.
ЛИПНИЦКИЙ: Но для этого Дэвид Боуи часто менял состав своей группы и у него, собственно, своей группы постоянной не было. А ты все-таки за основу всегда старался держаться.
КИНЧЕВ: Я старался держаться, но у меня тоже менялись составы. И, в общем, в этом составе, в котором мы сейчас находимся, мы работаем восемь лет. Уже достаточный срок, в общем-то.
ЛИПНИЦКИЙ: Предлагаю послушать заглавную песню с альбома "Твердый знак", которая меня очень вставила.
(Звучит песня "Твердый знак".)
ЛИПНИЦКИЙ: Мы только что прослушали песню "Твердый знак" с одноименного альбома группы "Алиса" и продолжаем разговор с лидером Константином Кинчевым.
Костя, вот вас обвиняют иногда фанаты в том, что вы редко играете. Мне-то как раз очень нравится, что лишь две группы держатся за статус супер-групп – вы и "ДДТ", не размениваясь на какие-то мелкие концерты. Это программа или иногда вы все-таки даете послабление?
КИНЧЕВ: Ну, в отличие от "ДДТ", мы ездим по стране и играем маленькие площадки, ну, относительно больших московских и питерских концертов. Это связано с тем, что у нас просто не так много людей приходит на концерт, как к группе "ДДТ". Мы играем тысячники по стране и все время ездим, мы немало играем – это иллюзия, мы играем достаточно для того, чтобы не потерять вкус, достаточно для того, чтобы нормально существовать и, в то же время, не потерять вкус к этому делу. Я люблю играть концерты, сцена это то место, где я себя ощущаю абсолютно дома – это мое, я люблю эту энергию, это общение с уважаемой публикой. И с годами, даже странно, я, наверное, придурок по жизни, но мне нравится выходить на сцену. И самое главное в это время – время растворяется, я ощущаю себя таким же, какой я был 30 лет назад. А пока здоровье позволяет это ощущать – здорово. Потом в зеркало посмотришь – нет, вроде все не совсем так, как тебе кажется.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну и, тем не менее, от съемки ты сегодня отказался.
КИНЧЕВ: Я отказался от съемки по другим причинам. Каждый человек – творец биографии, а визуализация процесса, она фиксирует время, а я в молве больше люблю жить. Как театр – все должно возникать и растворяться именно в ту секунду… Но это как раз о том, что я отказываюсь снимать свои концерты – это чудо должно происходить здесь и сейчас и не фиксироваться.
ЛИПНИЦКИЙ: Я сейчас вспомнил, как лидер…
КИНЧЕВ: Так творится легенда, грубо говоря.
ЛИПНИЦКИЙ: Да-да, я сейчас вспомнил эпизод, которому я был свидетелем. Еще в ныне покойном зале киноконцертном "Россия", на концерте "King Crimson", лидер группы Роберт Фрипп просто отказался играть концерт из-за того, что кто-то щелкнул под запретом его, когда он вышел на сцену. Он ушел на полтора часа.
КИНЧЕВ: Нет, я уважаю, конечно, публику, я себе не могу позволить подобные выходки.
ЛИПНИЦКИЙ: Он потом тоже вышел все-таки.
КИНЧЕВ: Да, но полтора часа он морозил ни в чем неповинных людей. Поэтому, нет, фотографируйте на мыльницы, делайте звук на эти мыльницы, выбрасывайте это в "Торрент" вот в этом качестве, мне это качество больше нравится, потому что в нем больше жизни.
Чем меня потряс фильм Скорсезе о "Rolling Stones"? Тем, что Скорсезе понял суть рок-н-ролла и отразил его именно так, как не делал до него никто, пытающийся снимать рок-музыку. Он сделал это репортажно, и, соответственно, полное ощущение присутствия тебя на сцене получилось. Он подходит к Киту Ричардсу, слышна одна гитара, фоном идет все остальное; подходит к Джаггеру – слышен только голос, все остальное фоном; к Чарли Уоттсу – слышна его прекрасная манера игры на барабанах и все остальное фоном.
ЛИПНИЦКИЙ: И очень красиво снял.
КИНЧЕВ: Конечно, и зал, который отдает…
ЛИПНИЦКИЙ: Зал там сомнительный.
КИНЧЕВ: Да, жирный-жирный зал там.
ЛИПНИЦКИЙ: Я напоминаю радиослушателям, что там, конечно, зал был настолько жирный, во время съемок – длинноногие модели знаменитые, чета Клинтонов и так далее.
КИНЧЕВ: Но дело не в этом, просто подход к звуку – вот такой подход меня устраивает. Для нас три четверти того, что снял Скорсезе, для любого маститого режиссера Первого канала, было бы браком.
ЛИПНИЦКИЙ: Согласен. Поэтому, конечно, все, что показывают о рок-музыке случайным образом наши центральные каналы – это можно выбросить.
КИНЧЕВ: Это мертво, поэтому непонятно зачем и почему – не передает ничего. Как, кстати, и театральные постановки. За редким исключением я могу смотреть по телевизору театральные постановки.
ЛИПНИЦКИЙ: Театр не переносится на пленку
.
КИНЧЕВ: И рок-действие тоже. Поэтому, я отказываюсь от съемок и, мне нравится, как снимают на мыльницы и выкладывают в торрент. В торренте можно скачать любой концерт группы "Алиса" вот в том качестве, которое мне нравится.
ЛИПНИЦКИЙ: Давай, вернемся к альбому "Твердый знак".
КИНЧЕВ: Давай.
ЛИПНИЦКИЙ: Мне понравились прямо подряд первые шесть песен, я тебе уже это сказал. И я обратил внимание, сравнивая просто названия песен альбомов "Шабаш" и "Твердый знак", песни стали по названиям в два-три раза короче, буквально односложные, коротенькие. Почему?
КИНЧЕВ: Это не специально, ну, как-то так…
ЛИПНИЦКИЙ: Так получилось?
КИНЧЕВ: Так получилось, да.
ЛИПНИЦКИЙ: Минимализм такой.
КИНЧЕВ: Да, так получилось.
ЛИПНИЦКИЙ: Вторая песня с альбома "Твердый знак" называется "Крен".
(Звучит песня "Крен".)
ЛИПНИЦКИЙ: Костя, мне показалось, что звучание этого альбома какое-то такое более собранное по сравнению с предыдущими. И ты мне объяснил, что, может быть, кроется объяснение этому в том, что ты, в основном, над аранжировками работал один, без группы.
КИНЧЕВ: Да, основную часть работы аранжировочной я сделал сам, как бы предварительную работу. Я работаю в "Logic", мне это интересно, я пишу практически все партии инструментальные сам, а потом подключается наш клавишник Дима, потому что я пользуюсь плагинами домашними, а они, в общем, жидкие, конечно, в сравнении с хорошими синтезаторами.
Дима меняет кое-какие звуки, оставляя мои партии, где-то добавляет что-то, потом это переходит к Евгению Левину, который прописывает, но стирает мои гитарные рифы, потому что я играю грязно, я не умею демпфировать звук, у меня звукоизвлечение отвратительное, как у гитариста. Он пишет правильные рифы, таким образом, демо, получается, готово. Соответственно, я пишу голос, уже последние три альбома, в основном, у себя в деревне, в бане.
ЛИПНИЦКИЙ: А где, кстати, у тебя место отдыха?
КИНЧЕВ: Между Псковом, Новгородом и Питером. Студию я уже туда перевез, я сейчас вернулся в субботу оттуда, и после Пасхи уеду уже окончательно и вернусь в город, наверное, в конце ноября.
ЛИПНИЦКИЙ: С новым альбомом?
КИНЧЕВ: Нет, новый альбом уже записан. Мы уже его записали, он выйдет в сентябре, в конце сентября – в начале октября. Дату релиза не определили, но он будет. Вот таким образом работаем, а потом записывается все у нас на репетиционной базе, а сводить все мы едем в Германию.
ЛИПНИЦКИЙ: Если вернуться в 80-е, тогда ты хотел, чтобы "Алиса" стала по-настоящему модной группой, с модным звуком, песня "Крен" мне наоборот напомнила мою любимую группу начала 70-х – "Black Sabbath". Получается так, что ты все время делаешь такие реминисценции во времени.
КИНЧЕВ: Ну, возможно. Хотя, я песню "Крен" с "Black Sabbath" абсолютно не ассоциировал, но если такая ассоциация возникла…
ЛИПНИЦКИЙ: Да, с конкретным альбомом.
КИНЧЕВ: "Black Sabbath" – моя любимая группа, которая мне дала ощущение того, что я тоже хочу стать рок-звездой, как эти ребята. Группа "Black Sabbath" позволила мне определиться с выбором профессии, так скажем.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну, как раз к твоим словам очень подходит третья песня с вашего альбома "Твердый знак" – "В путь".
КИНЧЕВ: Поехали.
(Звучит песня "В путь".)
ЛИПНИЦКИЙ: Напоминаю, вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM", 99,6. И мы с моим гостем, лидером группы "Алиса" Константином Кинчевым идем по его последнему альбому группы "Алиса": "Твердый знак", идем песня за песней, которые мне так нравятся. Я их слушаю, вместе со многими из вас, впервые.
Но вот четвертая песня – она сама дает повод задать тебе вопрос. Песня называется "Зона". "Зона" ведь, наверное, в сознании русского человека, который жил в ХХ веке, она ассоциируется и с фильмом "Сталкер", и, безусловно, с тем, что практически в каждой семье кто-то на этой зоне побывал.
А я тебе задам такой вопрос, учитывая, что ты, как никто, столкнулся с советской еще милицией, и вот сейчас их переименовали, наших милиционеров уважаемых, в полицию, ждешь ли ты от этого решения позитивное какое-то начало? Мой прадед был полицмейстер, начальник полицейского участка в Москве, мы с тобой – москвичи, за это был в 1937 году расстрелян. А чего ты сейчас ждешь от наших правоохранительных органов? Как ты к ним стал относиться, став уже дедушкой, я тебя, кстати, поздравляю, ты меня догнал.
КИНЧЕВ: Да в стране колоссальный системный сбой, ничего не работает. Поэтому тут хоть переобзывайся, все будет так, как есть. С другой стороны, есть же такая поговорка – как судно назовешь, так оно и поплывет. Ну, есть надежда на то, что что-то изменится, но надежда настолько робкая, что ее даже озвучивать глупо. Мне кажется, ничего не произойдет, все будет так, как есть. Все занимаются какими-то мифическими историями типа инноваций, а я сейчас проехал по дороге Москва-Питер – определенную часть пути надо ехать просто по обочине.
ЛИПНИЦКИЙ: И на джипе желательно.
КИНЧЕВ: На джипе, я только на джипе и передвигаюсь, потому что понимаю, какие у нас дороги.
ЛИПНИЦКИЙ: Да, а я люблю седаны, поэтому по этой дороге просто не рискую ездить.
КИНЧЕВ: Заплаток налепят в течение лета – и все повторится, каждый год. А все говорят о каких-то высоких технологиях при этом.
ЛИПНИЦКИЙ: Мы продолжаем разговор с Константином Кинчевым о последнем альбоме группы "Алиса" – "Твердый знак". Скажи, сейчас, когда так много людей в нашей стране, а ты ездишь по ней все время, находятся в некотором смятении, какие у тебя сейчас, как у лидера группы, мысли о России? В песнях очень много сказано о прошлом, настоящем и будущем. А если поговорить вот как застольно? Мы с тобой давно, конечно, не поднимали бокалы.
КИНЧЕВ: Ощущения весьма мрачные. Если государство не справится с системным сбоем, который, по-моему, очевиден во всех сферах деятельности, ощущение того, что не продумана ни национальная политика, вообще вся внутренняя политика отдана на откуп замечательного русского слова "авось", само как-то выровняется. А ничего не выровняется, если не будут сделаны государством какие-то продуманные действия, то случится взрыв.
ЛИПНИЦКИЙ: У тебя нет надежды на то, что такой мощный возврат в ситуацию до 1917 года, я имею в виду православие, которое стало господствующей религией, что может новая волна христианская как-то подтянуть людей, дисциплинировать?
КИНЧЕВ: О чем мы говорим? Если наши братья-мусульмане предлагают двуглавому орлу на одной из голов поставить полумесяц? Государство наше, которое ведется на пожелания всех нацменьшинств, забывая титульную нацию напрочь, вполне, наверное, будет здраво рассматривать. О каком православии мы говорим?
ЛИПНИЦКИЙ: О его влиянии.
КИНЧЕВ: О каком, да, влиянии православия мы говорим?
ЛИПНИЦКИЙ: Ну что ж, у нас есть песня с очень лаконичным названием – "Страх" – которым, конечно, значительная часть нашего населения, этим чувством, сейчас охвачена.
КИНЧЕВ: Да с богом прорвемся.
ЛИПНИЦКИЙ: Да, да.
КИНЧЕВ: Конечно, с богом прорвемся.
ЛИПНИЦКИЙ: "Страх", "Твердый знак", "Алиса".
(Звучит песня "Страх".)
ЛИПНИЦКИЙ: Напоминаю, вы слушаете программу "Содержание" на радиостанции "Финам FM" 99,6. И мы только что прослушали песню "Страх" с альбома "Твердый знак" моего гостя – лидера группы "Алиса", Константина Кинчева.
Костя, буквально на днях стукнуло моему партнеру по группе, лидеру "Звуков Му", Мамонову, 60 лет, и в связи с этим я, в очередной раз, посмотрел кадры из фильма "Царь". Вот твердая рука, единовластие – как ты к этому относишься? Многие считают, что это единственный путь в России.
КИНЧЕВ: Прежде всего, хочу Петра Николаевича поздравить, люблю его и на расстоянии ощущаю соратником в этой нелегкой борьбе, так скажем, с бесами. Так что долгих лет жизни Петру Николаевичу и всего самого доброго.
ЛИПНИЦКИЙ: А теперь к вопросу моему.
КИНЧЕВ: К работе "Царь" или к тому?..
ЛИПНИЦКИЙ: Нет, демократия или твердая рука в России? Какой выбор у нас? Вот у тебя лично, какая точка зрения на это?
КИНЧЕВ: Я – монархист, державник по своим взглядам и религиозным, и гражданским. Поэтому, конечно, такая территория, как наша страна, должна держаться в страхе. Другое дело, что страх бывает двух природ: страх божий – созидательный страх, когда помазанник божий несет всю меру ответственности за народ, который Господь вручил ему в руки; и страх животный, когда мы получаем тоталитарное общество.
ЛИПНИЦКИЙ: Сталина.
КИНЧЕВ: Сталина, и так далее, и тому подобное. А поскольку страх божий в глазах облеченного властью человека выглядит сейчас, мягко говоря, наивно и кажется абсолютной утопией – это говорит о том, как глубоко и низко мы, как общество, пали вообще. Поэтому не хочется страха животного, хочется страха божьего. Но где ж его взять в тех людях, которые стремятся к власти?
ЛИПНИЦКИЙ: Да. Ну, шестая песня на альбоме "Твердый знак" называется "Работа". Когда я послушал, там есть буквальная цитата из нашего общего, увы, покойного, друга – Александра Башлачева. Может быть, его пожелание, его такой посыл из прошлого: "Если есть такая работа – жить, вытянет, просто жить правильно"?
КИНЧЕВ: Ну, стараемся. Не знаю, вытянет, но надежда робкая есть, есть ощущение: а кто, если не я? И лозунг, выдвинутый мной в 1985 году, по сей день актуален: хочу прожить жизнь так, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Стараюсь, видит Бог, всемерно, идти по жизни, не запятнав эту самую жизнь. Не могу сказать, что удается, часто падаю и весь в грязи, но есть возможность, покаявшись, отмыться. Самое главное, понять, где упал, для того, чтобы подхватить эту линию жизни и идти по ней дальше.
ЛИПНИЦКИЙ: А если вернуться, опять-таки, к первой части моего вопроса, фильму "Царь", ты ведь первым во "Взломщике", можно сказать, снялся из всех наших рокеров.
КИНЧЕВ: Да. Я понял, что я не актер вообще, и после этого от всех предложений отказывался.
ЛИПНИЦКИЙ: Такая же история, получается, как с Миком Джаггером, который супер-лидер группы и герой рок-н-ролла, а фильмы – никак?
КИНЧЕВ: Никак, да. Да и Мадонна, в общем, если в поп-мир заглянуть, она тоже очень убедительна на сцене, а на экране, в кино совершенно никакая.
ЛИПНИЦКИЙ: Кстати…
КИНЧЕВ: Это дар, это совершенно другая профессия, и она состоит из многих качеств человеческих, которые просто или есть внутри человека, или нет. Психомоторика определенная должна быть, очень взрывная. Я такой больше созерцатель, тугодум, хотя я на сцене. Но я на сцене ничего не играю, я живу, как мне живется – и все. А там надо в предоставленных условиях существовать, естественно. Я не умею этого делать.
ЛИПНИЦКИЙ: А к роли Петра в "Острове" как отнесся?
КИНЧЕВ: Великая работа. Огромное спасибо и Лунгину, и Петру Николаевичу за этот фильм, я его смотрел раз шесть на одном дыхании. Все стопроцентно точные попадания. Просто это чудо какое-то случилось, потому что я так понимаю, что Лунгин-то вообще не предполагал, что он снимает, и что получилось. Это чудо, на самом деле. А с "Царем" не получилось. И это подтверждение тому, что фильм "Остров" – это просто чудо.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну что ж, сейчас будем слушать песню "Работа". И перед ней маленький вопрос. Насколько я знаю, ты принимал и группа "Алиса" участие в работе над трибьютом песен Башлачева.
КИНЧЕВ: Да.
ЛИПНИЦКИЙ: Что об этом можешь сказать?
КИНЧЕВ: "Калинов мост" сделал, конечно, титаническую работу. Дима Ревякин – большущий молодец. Он записал трибьют, причем он пошел по пути, проделанному мной, когда я работал над трибьютом Рикошета, моего друга и брата. Я сначала хотел все дать в руки, мне казалось это логичным, "Tequilajazzz", но Женя Федоров с его этим невнятным характером, который никогда не говорит прямо, а все время виляет, промурыжил меня полгода, не говоря ни "да", ни "нет". И потом я понял, что, в общем, они не будут это делать, и я взял все в свои руки, "Алиса" сделала всю аранжировку Рикошету. И получился трибьют, он получился удивительно цельным, благодаря тому, что…
ЛИПНИЦКИЙ: Я слышал, да.
КИНЧЕВ: …Что аранжировку делала одна группа. И Дима, когда приступал к работе над Башлачевым, он ко мне приехал, говорит: "Я хочу сделать к пятидесятилетию Александра Николаевича вот такую работу". Я говорю: "Тебе нужно пойти моей дорогой – сделать все "Калиновым мостом". Он прислушался и сделал. И мне кажется, тоже очень удачная работа. Не знаю, когда Дима решит этой работой поделиться с окружающими, но думаю, что время, в общем, не за горами, когда это появится. Получилось здорово. Там единственное, так же, как и на нашем трибьюте с Рикошетом, единственное исключение я сделал Илье Лагутенко, там "Мумий Тролль" делал аранжировку песни, а здесь Дима тоже сделал отступление и разрешил группе "Сплин" сделать свою авторскую версию одной песни. Все остальное – "Калинов мост".
ЛИПНИЦКИЙ: Спасибо за рассказ про трибьют, который я от Димы Ревякина жду уже несколько месяцев. Надеюсь, он придет с готовым альбомом ко мне в студию, к нам в студию. А мы вернулись в альбом "Твердый знак" и будем слушать ту самую песню "Работа", которая так мне напомнила об Александре Башлачеве.
КИНЧЕВ: Причем самое странное, что когда я писал эту песню, я напрочь забыл песню "Ветра осенние". И только потом мне напомнили. Причем такой журналист – Маргулис: "О, – говорит, – цитаты Башлачева!" И тут я вспоминаю, что действительно это так. Ну, здорово.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну, значит…
КИНЧЕВ: Башлачев настолько укоренился глубоко во мне, что я даже этого не замечаю.
ЛИПНИЦКИЙ: Да, "а когда забудут, я опять вернусь".
КИНЧЕВ: Да-да.
ЛИПНИЦКИЙ: Слушаем. "Работа", "Алиса", 2010 год.
(Звучит песня "Работа".)
ЛИПНИЦКИЙ: К сожалению, этот час пролетел так быстро, и нам с Константином уже приходится заканчивать нашу беседу, мне очень понравившуюся.
Итак, еще раз приглашаем вас на концерт "Алиса" в "Олимпийский" в Москве 29 апреля и 1 мая – в Санкт-Петербурге в "Юбилейный". Костя, и на дорожку что скажешь тем людям, которые…
КИНЧЕВ: Всех жду, мы готовились достаточно долго. Надеюсь, что у нас все получится, буду рад вас всех видеть 29 апреля – в Москве, и 1 мая – в Питере.
ЛИПНИЦКИЙ: Ну и послушаем ту самую заглавную песню, которая была 20 лет назад спета. Кстати, где был записан альбом "Шабаш"?
КИНЧЕВ: "Шабаш" был записан на концерте в "Лужниках", а потом обработан и сведен на студии ВПТО "Видеофильм" в Сокольниках.
ЛИПНИЦКИЙ: 1991 год?
КИНЧЕВ: 1991 год.
ЛИПНИЦКИЙ: Ух ты! Рубежный год. Ну что ж, спасибо, Костя.
КИНЧЕВ: Спасибо, Саша.
ЛИПНИЦКИЙ: До свидания. Слушаем "Шабаш", 1991 год. И до новых встреч.
(Звучит песня "Шабаш".)
Материал Был скопирован с официального сайта группы"АЛИСА"-www.alisa.net
28 апреля 2011 год
|
